Евразийский
научный
журнал
Заявка на публикацию

Срочная публикация научной статьи

+7 995 770 98 40
+7 995 202 54 42
info@journalpro.ru

История открытия естественного рисунка

Поделитесь статьей с друзьями:
Автор(ы): Стрижко Эдуард Александрович
Рубрика: Науки о земле
Журнал: «Евразийский Научный Журнал №7 2016»  (июль)
Количество просмотров статьи: 3147
Показать PDF версию История открытия естественного рисунка

Стрижко Эдуард Александрович

У меня такое ощущение, что это
первый случай в истории познания, когда
дилетант вступает в дискуссию со всем
научно-философским сообществом.
Автор.

В статье предлагается ещё неизвестное научно-философскому сообществу начало познания окружающего нас мира, которое рассматриваю на примере нашей планеты Земля под названием “естественный рисунок”.

Ключевые слова и фразы: рисунки на местности; космофотогеологическое картирование (КФГК); дешифрирование; фотографический, графический, естественный рисунок; форма; ноу-хау.

Часть первая 

“Возможно ли в наши дни оживление идеи Космоса и соответственно старой метафоры о Книге Природы (разумеется, без восстановления идеи творца, создавшего Космос и оставившего свои знаки в Книге Природы)? Это непростой вопрос, и ответить на него можно не путём логического конструирования, а лишь путём оценки реально существующих тенденций в эволюции научного мировоззрения. На наш взгляд, ясно выраженных тенденций в этом направлении пока ещё нет. Можно говорить лишь о некоем “брожении мыслей”, о смутном недовольстве “акосмичностью” современного естествознания. Таковы популярные сейчас идеи сближения современной и античной физики; интерес к имевшимся в истории альтернативным общепринятому способам познания природы (например, к учению о природе Гёте) (а); попытки найти пути философско-методологического синтеза природного и культурного, космической и человеческой эволюции, опираясь на учение В.И.Вернадского; разработка так называемого “антропного принципа” в космологии. Можно было бы расширить перечень подобных идей, но, по нашему мнению, они ещё не представляют собой реальных альтернатив общепринятой форме познания. Книга Природы, её понимание и интерпретация остаются для современного теоретического сознания некими метафорами, которые не могут ещё стать научными, найти пути конкретной реализации в научном исследовании” [15, c.227-228]. 

“Хотя о прогнозе землетрясений написано несколько интересных книг, у всех них есть один недостаток. Из-за способа подачи материалов у читателя может создаться впечатление, что прогноз землетрясений – уже решённая задача и остались лишь некоторые незначительные трудности [8, с.6].

Как будет видно из дальнейшего материала, аналогичная картина имеет место и с прогнозированием полезных ископаемых.

Для справки. Прогноз [гр. prognosis] – предвидение, предсказание о развитии чего-л., основанное на определённых данных [10].

Предыстория открытия. Работая много лет по специальности “Геологическая съёмка и поиски полезных ископаемых”, я привык к тому, что это больше практическая, чем теоретическая область применения уже имеющихся у меня знаний. Именно с этих позиций я когда-то воспринял наблюдение на местности, сделанное в Монголии при проведении групповой геологической съёмки масштаба 1:200000. Это были локальные дугообразные очертания, которые в полевую книжку перерисовал так, как показано ниже (рис.1).

Рис.1.jpg

Рис. 1. Объяснение в тексте

И может, не обратил бы на них внимание, если бы не обнаружил прямой связи с тем или иным полезным ископаемым. Особенно запомнился один случай, когда, опираясь только на рисунок, я наметил место для бурения скважины. Как потом выяснилось, она оказалась точно в центре рудного столба с медно – порфировым оруденением (b).

Случай? Да, но именно он “убедил” меня в том, что имею дело не с мистикой, случайностью или геологической удачей, а с непонятным для меня прогнозированием (предвидением, предсказанием) полезного ископаемого по внешнему виду неизвестных мне естественных очертаний.

Возможно поэтому, закончив работу в Монголии, я не перестал интересоваться “рисунками” на местности, тем более что этому поспособствовала проблемная ситуация, возникшая на стадии проектирования работ по Космофотогеологическому картированию (КФГК) в пределах Камчатского полуострова и близлежащих островов.

Первопричина   её   возникновения   была связана   с   выбором   поисковых участков на полевой период с помощью дешифрирования космо- аэрофотоснимков и анализа литературных и фондовых материалов.

В переводе на общедоступный язык речь идёт вот о чём. На территории, площадью более 300000км2 мне необходимо было выделить не просто несколько участков для проведения полевых поисковых работ, но чтобы площадь каждого из них не превышала бы 2 – 5км2.

Иначе говоря, я должен был предсказать места возможного присутствия полезных ископаемых (“найти иголку в стоге сена”), опираясь не на естественный рисунок (как то было в Монголии), а на дешифрирование и результаты работ других исполнителей. Фактически это означало переход от объективного прогнозирования к субъективному, свою роль в котором видел всего лишь в выделении необходимых для этой цели критериев, т.е. признаков, на основании которых можно было бы оценить территорию Камчатского полуострова и близлежащих островов.

Вот как это происходило, и что из этого вышло (сокращённый вариант анализа).

⃰  ⃰⃰  ⃰

Из практики геологоразведочных работ известно, что одним из критериев локализации оруденения являются разломы и места их пересечения. С этой целью мной были отдешифрированы космические снимки (КС) на Камчатский полуостров после чего, согласно инструкции, я попытался сопоставить полученный результат с литературными и фондовыми материалами.

Первое, с чем   пришлось   иметь   дело – это   с   большим   количеством региональных карт и схем, прямо или косвенно связанных с разрывными нарушениями. Чтобы как-то их систематизировать, поскольку на …дцатом изображении стало ясно, что новая информация уже не поступает, десять карт были приведены в один масштаб, а разломы регионального плана совмещены на одном рисунке (рис.2).

К региональным разломам были отнесены: глубинные разломы, поперечные разломы сквозного типа, главнейшие и крупные разломы, т.е. такие, которые при различном терминологическом обозначении позволяли проводить их наглядное сопоставление.

Удивительно, но до описываемых событий я никогда не думал, что простое изображение   разрывных   нарушений   может   в   одночасье   разрушить   годами складывающееся представление о прогнозировании. Глядя на полученный мной же рисунок, я со всей очевидностью осознал, что, имея разломы различного направления   и неподдающиеся учёту   места их   пересечения, предвидение (предсказание) полностью исключается, что и подтвердилось при совмещении рисунка с уже известными месторождениями Камчатки. 

Рис.2.jpg

Рис.2. Объяснение в тексте

Заинтересовавшись столь очевидным фактом, я стал анализировать имеющиеся в моём распоряжении схемы дешифрирования. Увы, результат оказался    тот    же, с    тем    лишь    отличием, что    здесь    к “густоте” и “местоположению” разломов добавилась их “форма”. Так, на одних схемах преобладали линейные, на других кольцевые, на третьих – те и другие вместе.

Надеюсь, две схемы дешифрирования, приведённые ниже (рис.3), помогут понять возникшую передо мной тупиковую ситуацию, которая самым невероятным образом оказалась связанной и с рекомендациями по выявлению новых рудных объектов (поисковых площадей).

Здесь суть вопроса состояла в том, что одни авторы утверждали перспективность ортогональной системы, другие – диагональной, третьи – отдельных их ветвей, четвёртые – кольцевых структур (с вариациями в центре или на краю структуры). В итоге не оказалось ни одного неперспективного направления или различных комбинаций их пересечения.

Рис.3.jpg

Рис.3. Две схемы дешифрирования на одну и ту же территорию

Если бы не выделение поисковых участков для проведения полевых работ, на полученный результат я не обратил бы внимания. Это – отсутствие определённого критерия для субъективного прогнозирования. Но, когда он повторился при анализе геофизических, структурных, прогнозных данных и не зависел от масштаба работ (c), я оказался перед неразрешимой   проблемой: “Как    на    столь большой территории    выделить (наметить) необходимые мне участки поисковых работ?”

Другими словами, приведя в единую систему данные многочисленных исполнителей, я получил…  отрицательный результат. 

Возможно, при любых других обстоятельствах я “обошёл” бы проблему стороной – благо для этого имелись многочисленные способы, известные не только мне, но и любому геологу, имеющему отношение к поискам полезных ископаемых. Но, вспомнив возможности “монгольского рисунка”, решил поискать его на космических снимках, вопреки, казалось бы, очевидному: имея большой опыт дешифрирования, мне ни разу не приходилось его видеть ни на снимках, ни на схемах дешифрирования других исполнителей.

Словами   не передать то состояние, которое   испытал, когда   вдруг   заметил очертания рисунка, который так страстно хотел увидеть. Лично для меня это было не просто открытие, но и подтверждение того факта, что “монгольский рисунок” – это не случайность и не мой вымысел, а повторяющаяся в реальности закономерность.

Вот как она выглядела на этот раз (рис.4).

Рис.4.jpg

Рис.4. Объяснение в тексте

Казалось бы, чего проще, доказав в Монголии связь рисунка с локальным оруденением, взять и ограничить площади     проведения    поисковых   работ (уже на Камчатке) выделенными рисунками. Но этому помешало то обстоятельство, что довольно скоро получил для всей Камчатки единый рисунок, который назвал “рыбья чешуя” (рис.5).

Я сам и окружающие меня геологи скептически отнеслись к   полученному результату, поскольку он не имел объяснения и не поддавался, кроме   меня, повторению. И в этом нет ничего удивительного.

Мог ли тогда я знать, что:

  • через несколько лет у меня появится возможность рассматривать космические снимки на различные территории Земного шара, после чего прийти к ошеломившему меня выводу: рисунок под названием “рыбья чешуя” не ограничивается только пределами Камчатского полуострова;

  • имею дело с началом, понять которое невозможно ни с точки зрения философии, ни с точки зрения психологии, ни с точки зрения науки в целом.

Рис.5.jpg

Рис.5. Рисунок, который назвал “рыбъя чешуя”

Иначе говоря, полученному результату не было места среди известных картин мира, что означало только одно: с помощью дешифрирования я обнаружил пробел в знаниях в пределах не только естественных, но и гуманитарных наук, что и доказал с помощью 17 опубликованных работ.

  1. Новый предмет познания окружающего нас мира. Евразийский научный журнал. 2015, №6, июнь. Раздел: Философские науки. Стр. 256 – 261. 

  2. Непознанная реальность. Журнал. Образование и наука в России и за рубежом. №8 (2014). Стр. 37 – 63.  

  3. Трещина и разлом в новой картине мира. Журнал. Образование и наука в России и за рубежом. №1 (2015). Стр. 3 – 17. 

  4. Горный компас и система координат в новой картине мира. Журнал. Образование и наука в России и за рубежом. №1 (2015). Стр. 18– 30. 

  5. Язык Природы. Журнал. Образование и наука в России и за рубежом. №2 (2015). Стр. 3 – 13. 

  6. От метафоры о Книге Природы к ней самой. Журнал. Образование и наука в России и за рубежом. №2 (2015). Стр. 14 – 24. 

  7. Понимание познания через самопознание самого себя. Журнал. Образование и наука в России и за рубежом. №2 (2015). Стр. 25 – 38. 

  8. Геология будущего. ИЦРОН. Актуальные проблемы и достижения в естественных и математических науках. Выпуск II. Сборник научных трудов по итогам международной научно – практической конференции (7 апреля 2015г.  г. Самара).  Стр. 136 –148.

  9. Естественный рисунок в роли нового предмета познания окружающего нас мира. ИЦРОН. О вопросах и проблемах современных математических и естественных наук. Выпуск II. Сборник научных трудов по итогам международной научно – практической конференции (6 июля 2015г.  г. Челябинск).  Стр. 52–60.

  10. Понятие о Двуединой границе в новой картине мира. ИЦРОН. Актуальные вопросы и перспективы развития математических и естественных наук. Выпуск II. Сборник научных трудов по итогам международной научно – практической конференции (7 мая 2015г.  г. Омск).  Стр. 103 –108.

  11. Понятие о воображаемом теле в новой картине мира. ИЦРОН. Актуальные вопросы и перспективы развития математических и естественных наук. Выпуск II. Сборник научных трудов по итогам международной научно – практической конференции (7 мая 2015г.  г. Омск).  Стр. 108 –114.

  12. От наивного реализма к новому миропониманию. Евразийский научный журнал. 2015, №8, август. Раздел: Философские науки. Стр. 214 – 226

  13. Альтернатива материальной картине мира. Евразийский научный журнал. 2015, №8, август. Раздел: Философские науки. Стр. 227 – 235. 

  14. Общее представление о причинах отсутствия мировоззрения, направленного на дальнейшее познание окружающего нас мира. Евразийский научный журнал. 2015, №9, сентябрь, 2015. Раздел: Науки о Земле. Стр. 234 -243.

  15. Неизвестные возможности дешифрирования и мировоззрения, полученного с его помощью. Евразийский научный журнал 2015, №9, сентябрь. Раздел: Науки о Земле. Стр. 244 – 264.

  16. Аксиома визуального и графического несоответствия. Евразийский научный журнал 2015, №11, ноябрь. Раздел: Науки о Земле. Стр.117 – 126.

  17. От незнания к созданию карты следов самодвижения на поверхности Земного шара. Евразийский научный журнал. 2015, №11, ноябрь, 2015. Раздел: Науки о Земле. Стр.127 – 141. 

Что здесь обращает на себя внимание? Тематика названий, не имеюшая единого предметно-смыслового содержания только потому, что выполняет роль “ликвидатора” пробелов в уже имеющихся знаниях (без кавычек). То есть, семнадцать работ – это семнадцать самостоятельных тем, которые, при желании, я мог бы продолжить. Но! Даже приведённого колическва оказалось достаточным, чтобы стать “белой вороной” на фоне коллектива, в котором  работал. Больше того, по этой же причине был исключён из авторов отчёта. И это при том, что ещё во время Космофотогеологического картирования (КФГК) разработал методику прогнозирования полезных ископаемых, которую применил на практике так, как это описано в опубликованной работе под названием “Неизвестные возможности дешифрирования и мировоззрения, полученные с его помощью” [14]. Чтобы понять насколько она (методика) вышла за рамки “здравого смысла” процитирую следующий отрывок.

“А как быть с их осмысливанием? – задался я вопросом, которое стало для меня неразрешимой проблемой по причине фактического опровержения хорошо всем известного утверждения: Вначале было слово. Ведь что было передо мной? Рисунки, ещё не имевшие связи с известными словами. Вот почему в далёком уже прошлом на многочисленные вопросы окружавших меня специалистов “Что я рисую?” и “Что я нарисовал?” ответа у меня не было. Так продолжалось до тех пор, пока однажды не осознал следующее: слова нужны для передачи информации от Человека к Человеку, которая, в отличие от рисунков, может быть ложная и истинная. Пример тому – аксиома визуального и графического несоответствия, в которой слово “разлом” не соответствует своему графическому изображению. Пример тому “разломы”, которые на матрице пытался выделить геолог. О чём это говорит? Только о том, что осмысливание может приводить к ложному результату, чем и воспользовался, не имея других путей решения возникшей передо мной проблемы. Конкретно это выразилось в том, что визуально воспринимаемые фигуры назвал “блоками” и “линейными зонами”, а их ограничения – “разломами” (рис. 6).

Рис.6.png

Рис.6. Лжеструктурная схема (справа), полученная с помощью графического изображения фотографического рисунка (слева). Здесь же показаны участки поисковых работ, выделенные на основании “лжеструктурных элементов”.

Я знал, что информация структурных схем, принятых в Геологии, связана, прежде всего, с изображением так называемого структурного фактора, т.е. тех же разломов, блоков, линейных зон и мест их пересечения, которые при прогнозировании полезных ископаемых рассматриваются как потенциальные носители оруденения, т.е. выполняют рудоконтролирующую роль. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что, выделив вышеперечисленные “лжеструктурные элементы”, я попытался наметить участки поисковых работ.

Так, неожиданно для себя, я полностью решил стоящую передо мной задачу, уложившись даже в указанные ранее размеры, т.е. в интервале 2 – 5км2. Решить – то решил, но как?  Вот в чём вопрос, для ответа на который мне пришлось придумать следующее объяснение: районы пересечения или сочленения графических фигур (= “лжеструктур”) могут иметь рудоконтролирующее значение.

Можно сказать и так: я применил один из известных приёмов прогнозирования полезных ископаемых с помощью структурного фактора, роль которого, в данном случае, выполняли места пересечения или сочленения графических фигур с геологическими (точнее – тектоническими) названиями.

К сожалению, предложенная “лжеструктурная схема” с прогнозируемыми участками поисковых работ резко отличается от своего оригинала техническим исполнением. Последний был выполнен в масштабе 1:200000 с применением цветовой гаммы и соответствующими условными обозначениями. Может быть поэтому, у комиссии, рассматривающей готовность партии к проведению полевых работ, не имелось претензий к представленному мной графическому материалу, тем более что способ построения “лжеструктурной схемы” я увязал с дешифрированием космо-  аэрофотоснимков, а самой приставки “лже-” не употреблял.

Другими словами, я сознательно пошёл на обман, иначе другого способа проверить собственные “фантазии”, у меня просто не было. Правда, на всякий случай “подстраховался” рекомендациями других исполнителей, которые в избытке (без кавычек) предлагали   перспективные   площади   для   проведения поисковых работ” [14, c.257-258].

К сказанному добавлю, что за рамки “здравого смысла” вышла не только применённая мной методика прогнозирования, но и полученный при этом результат. Цитирую.

“Начиная полевые работы на выделенных поисковых участках, я понимал всю взятую на себя ответственность, ибо, впервые в своей практике, должен был найти “иголку в стоге сена” совершенно непонятным способом. Успокаивало только то, что очень большой процент аналогичных участков, выделенных традиционными методами, оказывался бесперспективным. Поэтому, мне не оставалось ничего другого, как довериться Его Величеству Случаю, который не заставил себя долго ждать, поскольку то, что стало происходить дальше, просто перестал понимать.

Дело в том, что в задачу поискового отряда входят не только различные виды опробования (шлиховое, геохимическое, штуфное, точечное…), но и поисково-съёмочные маршруты, в которых я участвовал непосредственно. Так вот, буквально в первом же маршруте обнаружил не что иное, как поле кварцевых жил. (Напомню, площадь участков была невелика, поэтому обзорным маршрутом их можно было пройти за один день).

Трудно сказать, что я ожидал, но только не такую удачу – я был потрясён собственным же, прогнозом. Получалось, что я буквально сразу нашёл “иголку в стоге сена”, перспективность которой является вторым по значимости результатом. Именно для этого проводятся различные виды опробования, которые, кстати, занимают достаточно много времени, как и составление геолого-поисковой карты или схемы.

Но одно попадание в “десятку” ещё не закономерность, поэтому с нетерпением стал ждать посещения следующего участка.

“Такого не может быть, потому что не может быть никогда!” – первое, что пришло в голову, когда на другом участке, опять – таки, в первый же день, обнаружил кварцевые брекчии…

Не буду описывать свои восторги дальше, скажу только, что в течение полевого сезона было изучено 6 участков, и все они оказались интересными в поисковом отношении, поскольку в их пределах впервые были выявлены не только кварцевые жилы или брекчии, но и зоны гидротермально изменённых пород с сопутствующим структурно-магматическим контролем.

Но, убедившись в достоверности прогноза, у меня появились и некоторые сомнения в его “чистоте”. Почему-то мне стало казаться, что столь удачное прогнозирование каким-то образом связано с изучением фондовых материалов. Ведь одной из обязательных составляющих каждого отчёта по геологии и полезным ископаемым того или иного района является “Карта прогноза”, которую, как мне стало казаться, мог случайно запомнить. При этом прекрасно понимал, что делаю попытку оправдаться перед самим собой за столь неожиданный результат. Иначе как объяснить тот факт, что даже не анализировал свои действия, так как отлично помнил, что имел дело не с одним, а с десятками отчётов, что заведомо исключало любое зрительное запоминание (d).

Тем не менее, чтобы развеять возникшие у меня сомнения, уже после окончания полевого сезона сделал прогноз так, чтобы полностью исключить любое знакомство с результатами уже проведённых работ. Для этого выбрал две территории за пределами Камчатского полуострова...

Имея в своём распоряжении космические снимки (КС) и аэрофотоснимки (АФС), прогноз по “лжеструктурным схемам”, составленным с их помощью, сделал довольно быстро. И только после этого нашёл в фондах необходимые отчёты для сравнения, результат которого приведён ниже (рис.7).

Рис.7.jpg

Рис.7. Результат сравнения фактически проведённых геолого-поисковых работ на местности с площадями, выделенными только с помощью дешифрирования КС и АФС.

Сплошной чертой показаны выделенные мной площади с помощью дешифрирования, штрих - пунктиром – площади, на которых уже проводились поисковые работы.

Что касается оценки полученного результата, думаю, читатель придёт к ней самостоятельно, тем более   что точками   я выделил   совпадение прогнозных участков с участками уже проведённых наземных работ” [14, с.258-260].

Часть вторая

“Вначале было слово” – так утверждается в Библии.

“Вначале было дело” – так утверждает Гёте устами Фауста.

“Слово есть конец, который венчает дело” – так утверждает Л.С.Выготский.

“Вначале был рисунок” – так утверждаю я.

Для начала замечу, что причина присутствия в уже имеющихся знаниях нерешённых проблем настолько очевидна, что невольно вспоминаются следующие слова Фейербаха: “как раз ближайшее для человека оказывается для него наиболее отдалённым. Именно потому, что ближайшее ему не кажется таинственным, оно для него всегда остается загадкой, именно потому, что оно всегда составляет некий предмет, оно для него никогда предметом не оказывается” [из 15, с.124-125].

Что же это за предмет, выступающий в роли открытия? Отвечаю: рисунок, по одной терминологии, очертания по контуру, по другой, которые по отношению к Человеку, превращаются в визуальный (наглядный) образ

Я представляю реакцию научно-философского сообщества, которому даже в голову не могло прийти, что такое возможно на современном уровне знаний. Что? Предлагать рисунок в роли открытия. Но какой рисунок? Вот в чём вопрос, поэтому поясняю: в данном случае я предлагаю рисунок, оригинал которого находится на поверхности Земного шара. Рисунок, который после его фотографирования превращается в фотографический рисунок (фото 8) и, в конечном итоге, в графический, если его перерисовать привычным для всех нас способом (рис. 9). В свою очередь, сам оригинал я назвал “естественным рисунком”.

Рис.8.jpg

Рис.8. Фотографические рисунки

Рис.9.png

Рис.9. Графические рисунки

Продолжим наше знакомство с оригиналом с помощью фотографий, приведённых ниже.

Первый пример.

Рис.10.jpg

Фото 10. Объяснение в тексте

Здесь наше понимание изображённого полностью сосредоточено на визуальном восприятии пейзажа, который каждый из нас рассматривает не с точки зрения рисунка, т.е. очертаний известных нам предметов, а с точки зрения словесного определения изображённого: горы, вода, растительность и т.д.

Надо ли доказывать, что у предметов, под указанными выше названиями, есть оригиналы на местности в виде естественного рисунка? Больше того, именно с его помощью мы определяем и называем сам предмет. Но осознаётся ли это?

Рис.11.jpg

Фото 11. Объяснение в тексте

Здесь мы имеем то же самое за одним исключением: с помощью названия начинаем определять не предмет в целом, а только его содержание. Например, песчаник, андезит, базальт и т.д.

А как быть с их формой, если учесть, что оригинал, т. е. естественный рисунок находится на местности?

Третий пример.

Рис.12.jpg

Фото 12. Аэрофотоснимок

Перед нами аэрофотоснимок (АФС) на котором роль рисунка (в данном случае фотографического) заметно начинает преобладать. Да, мы можем определиться с названиями, например: горы, долины, реки и т.д., но как быть с изображениями, полученными с его помощью (рис.13). Если учесть, что к геометрии они не имеют никакого отношения, возникает вопрос: Что это?

Отвечаю: ещё неизвестные знания, которые   однозначно доказывают   мою   мысль, высказанную в эпиграфе: Вначале был рисунок. 

Рис.13.jpg

Рис. 13. Ноу-хау 

Четвёртый пример. Для начала представим, что фотографирование поверхности Земного шара происходит не с вертолёта или самолёта (как это сделано выше), а со спутника Земли. Казалось бы, на космическом снимке (КС), полученном с его помощью мы должны получить подтверждение известной аксиомы: “чем дальше находится предмет, тем меньше его изображение”. Но посмотрим на космический снимок, приведённый ниже (фото 14) и на его интерпретацию (рис.15 - 17). Что мы имеем в этом случае? Ещё одну аксиому, а именно: уменьшается не предмет (в данном случае на местности), а его понимание.

И причина тому предметы, которые на местности превратились в рисунки, а не слова их заменяющие.

Рис.14.jpg

Фото 14. Космический снимок

Рис.15.jpg

Рис. 15. Ноу-хау 

Рис.16.png

Рис. 16. Ноу-хау 

Рис.17.jpg

Рис. 17. Ноу-хау 

Часть третья

Можно ли знания об окружающем нас мире
начать заново, с нуля? Утверждаю: да
можно, если от содержания перейти к его
форме.
Автор

Вопрос к читателю. После всего сказанного и показанного осознаётся ли предложенное мной открытие? Утверждаю, нет и вот почему.

В далёком уже прошлом я сам думал, что дело в слове “рисунок”, который понимал с точки зрения следующего определения: “что-либо рисованное, нарисованное, образ, изображение в чертах, очертаниях“ (В.Даль).

Но весь вопрос в том, что здесь речь идёт об одном рисунке, а у меня их несколько: естественный, фотографический и графический, что меняет ситуацию в принципе. И причина тому естественный рисунок, который предложил понимать как оригинал, находящийся на поверхности Земного шара (у меня есть доказательства, что он находится и на других планетах). Но тогда получалось, что имею дело не с рисунком, как думал вначале, а с фактом (от лат. factum – сделанное, совершившееся). И может быть на этом всё и закончилось, если бы не встретил следующее утверждение философов.

“Необходимым условием научного исследования является установление фактов. Что такое факт? Есть ли вообще факты сами по себе, как они пребывают вне их отношения к субъекту познания. Конечно, факты существуют вне субъекта. Но тогда это просто объективная реальность” [11, c. 316].

Я много раз перечитал последнее предложение, чувствуя, что объективная реальность и оригинал, находящийся на поверхности Земного шара, т.е. естественный рисунок, имеют общий признак. Но какой? Вот вопрос, ответ на который вызвал у меня нечто, похожее на шок. Только не с точки зрения медицины, а с точки зрения познания окружающего нас мира. В самом деле. Кому-нибудь, когда-нибудь приходило в голову утверждать следующее: объективная реальность и оригинал, находящийся на поверхности Земного шара, т.е. естественный рисунок… суть одно и то же, только названное различными словами. Что означает только одно: естественный рисунок до сих пор не воспринимается не только в роли нового предмета познания окружающего нас мира, но и в роли нового начала его познания!!!

Сказанное поясню на следующих примерах.

Первый пример. Хорошо известно, что исследовать Вселенную Человек начал с изучения небесных светил только потому, что обладал органом зрения, способным воспринимать видимый свет. Но вот прошли столетия и сейчас нам известно, что многие космические объекты являются источником радиоизлучения.

А теперь представим исследование Вселенной “наоборот” исходя из того, что наши органы зрения чувствительны не к видимому свету, а именно к радиоволнам. Нетрудно предположить, что в этом случае изучение Вселенной, путь её познания и построение “научной картины мира” заметно бы отличались от того, что фактически имеет место в наши дни.

Второй пример. Хорошо известно, что много веков ушло на то, чтобы выяснить   форму нашей планеты, и от   наивных библейских представлений прийти к заключению о шарообразности Земли.

Нет смысла доказывать, что в настоящее время эту проблему можно решить в считанные минуты. Для этого достаточно сфотографировать Землю с борта космического аппарата во время его движения по заданной траектории, после чего сравнить полученные изображения между собой.

Иначе говоря, перед нами ещё один случай исследования Вселенной “наоборот”, который сейчас имеет место благодаря научно – техническому прогрессу.

Третий пример. В работах под названием “Новый предмет познания окружающего нас мира” [12] и “Непознанная реальность” [13] я де-факто предлагаю   ещё    одни    знания “наоборот”, только связанные не с домыслом о чувствительности нашего глаза к радиоволнам или с очевидным фактом дистанционного исследования Вселенной, а с нечто противоположным сложившемуся у нас мировоззрению, методологии познания и образу мышления.

Я имею в виду оригинал рисунка на поверхности Земного шара (и других планетах), который назвал “естественным”.

Примем дату VI век до н.э. не только за начало зарождения наук [15], но и за начало научно – технического прогресса, который, при всех своих достижениях, привёл ещё и к тому, что в “системе человек – машина”, не Человек подчинил себе созданные им же механизмы, приборы и другие технические средства, а машина подчинила себе Человека.

Факт, легко доказываемый на примере окружающей нас действительности, обращаясь к которой можно констатировать и то что, создав многочисленные языки, Человек так и не разработал языка для общения с Природой. Более того, способность к простым формам языка у Человека стала заменяться более сложными что, в свою очередь, привело к тому что, вместо разработки языка между Человеком и Природой, первый стал уделять внимание только разработкам языка между самим собой и машиной.

Словесный язык, научный язык, формализованный язык, машинный язык – вот те языки, которыми Человек и стал познавать Природу. В конечном итоге мы настолько стали благоговеть перед их непогрешимостью, что кажется уже нет другого пути познания Природы, как только с их помощью.

Тем не менее, если вспомнить донаучный период в истории человечества, то можно найти, что среди ограниченных потребностей древнего Человека была и такая, которая, говоря современным языком, позволяла ему изображать окружающий его мир. При этом результат этой потребности мы сами же и назвали “рисунком” и “картографическим изображением”. Первое есть житейское “изобретение”, второе – научное. Всё, что произошло потом, в том числе и научно-технический прогресс – есть не более чем постепенный переход от рисунка к слову. Обратной последовательности в истории человечества просто не существовало. Об этом свидетельствуют как археологические данные, так и путь, пройденный письменностью.

Примем дату VI век до н.э. не только за начало зарождения наук [15], но и за начало научно – технического прогресса, который, при всех своих достижениях, привёл ещё и к тому, что в “системе человек – машина”, не Человек подчинил себе созданные им же механизмы, приборы и другие технические средства, а машина подчинила себе Человека.

Факт, легко доказываемый на примере окружающей нас действительности, обращаясь к которой можно констатировать и то что, создав многочисленные языки, Человек так и не разработал языка для общения с Природой. Более того, способность к простым формам языка у Человека стала заменяться более сложными что, в свою очередь, привело к тому что, вместо разработки языка между Человеком и Природой, первый стал уделять внимание только разработкам языка между самим собой и машиной.

Словесный язык, научный язык, формализованный язык, машинный язык – вот те языки, которыми Человек и стал познавать Природу. В конечном итоге мы настолько стали благоговеть перед их непогрешимостью, что кажется уже нет другого пути познания Природы, как только с их помощью.

Тем не менее, если вспомнить донаучный период в истории человечества, то можно найти, что среди ограниченных потребностей древнего Человека была и такая, которая, говоря современным языком, позволяла ему изображать окружающий его мир. При этом результат этой потребности мы сами же и назвали “рисунком” и “картографическим изображением”. Первое есть житейское “изобретение”, второе – научное. Всё, что произошло потом, в том числе и научно-технический прогресс – есть не более чем постепенный переход от рисунка к слову. Обратной последовательности в истории человечества просто не существовало. Об этом свидетельствуют как археологические данные, так и путь, пройденный письменностью.

Так, многочисленные археологические находки на всех без исключения континентах Земного шара показывают, что возраст первых картографических изображений исчисляется в 15 тыс. лет [6]. Охватывая небольшую территорию, известную первобытному Человеку только по личным наблюдениям (рис.18, слева), они (картографические изображения) не содержали в себе ни вспомогательных линий, ни подписей или надписей в силу отсутствия именно письменности. И лишь вавилонский чертёж, который принято считать первой картой (рис.18, справа), начинает содержать в себе все те элементы, которые перечислены выше. А это и есть не что иное, как совмещение картографического изображения с текстом, датированное всего лишь около 2500 лет до новой эры [7].

Рис.18.jpg

Рис.18. Объяснение в тексте

Если приведённые факты имеют место на самом деле (а я в этом не сомневаюсь), значит, можно предположить следующее.

Именно   в   указанный   промежуток времени примитивные изображения на камнях, костяных пластинках, бересте, дереве и т.д., начали трансформироваться в пиктографию, идеографию, а, в конечном итоге, и в то буквенно – звуковое письмо, с которым мы имеем дело в настоящее время. Факт, который до сих пор проходит мимо внимания исследователей при изучении языка Человека. Среди гипотез о происхождении   последнего можно найти, что язык возник из звукоподражания, из     произвольных     нечленораздельных     выкриков, из междометий, из божественного откровения, из общего договора и т.п. Приведённый перечень можно дополнить ещё многочисленными гипотезами, в которых происхождение языка обосновывается с позиции знаков, с позиции орудийной и трудовой деятельности и т.п., но нигде мы не найдём гипотезы, обосновывающей связь языка и, в частности, письменности, с рисунком (картографическим изображением).

Исходя из сказанного, можно утверждать, что философский спор о том, что было вначале: слово или дело – однозначно решается в пользу рисунка (картографического изображения). Более того, можно утверждать, что именно ему мы обязаны происхождением таких наук как картография и математика. Отличие состоит лишь в том, что причинность первой есть общепризнанный факт, причинность второй “закамуфлирована” такими словами как “опыт” и “модель”.

Возвращаясь к рисунку, подчеркну ещё раз: именно он в истории человечества был первым способом видения мира таким, каким он есть на самом деле. Заменив его на слово, Человек перешёл не только к его описанию и объяснению, но и полностью подменил словесными представлениями.

Обращение к исторической перспективе показывает, что окончательное нарушение сложившихся в донаучный период изобразительных принципов началось со времени аристотелевской философии “причин” и “начал”, в которой “во главу угла” был поставлен не чувственный опыт, а мышление, с одной стороны, в сочетании с таким его главным структурным элементом как понятие, с другой. Именно поэтому основы, заложенные Аристотелем, оказали влияние не столько на разработку средств и способов познания Природы с помощью изображения (рисунка, картографического изображения), сколько на дальнейшее развитие естественного языка, на закрепление описательных принципов, на объяснение невидимого единства видимого многообразия вещей и явлений окружающей Человека действительности. “Изображение в лучшем случае остаётся иллюстративным элементом понятийного мышления либо служит специфическим   средством    выражения     совсем     иного     типа     мышления – внетеоретического (художественного, религиозного и т.п.)” [5, с.43].

Другими словами, не рисунок стал выступать в роли опосредующего средства между Природой и Человеком, а слово. К чему это привело можно судить по непознанным до сих пор Природным явлениям, с одной стороны, и той терминологической путанице, которая сложилась во многих естественных науках, с другой.

Суть сказанного легко уяснить на примере Геологии. Так, “система геологических понятий далека от совершенства; геологический язык многозначен и неопределён” [2, с.7].

“В тектонике с терминологией давно сложилась такая обстановка, которую К.Р.Лонгвелл охарактеризовал как “сумасшедший дом”, а Н.С.Шатский – как “несусветный хаос”” [4, с.7].

“В современной литературе, посвящённой проблемам минерагении (металлогении) и прогнозирования полезных ископаемых, нередко для обозначения близких понятий употребляются совершенно различные термины; вместе с тем, одни и те же сходные термины используются для обозначения существенно различных понятий” [3, с.1].

Взгляды человечества на мир через слово как две капли воды нашли отражение и на развитии самого Человека. Так, находясь под “контролем” родителей, мы уже с момента своего рождения начинаем подменять изображение предмета миром слов, не усматривая проблемы в том, что сами себе заранее, наперёд (a priori) создаём односторонний способ познания. То есть, из всех процессов сознания: внимание, ощущение, восприятие, память, мышление, воображение, мы сразу начинаем развивать только мышление. Именно об этом свидетельствует не только вся без исключения теоретическая литература, но и сам процесс воспитания Человека.

Первое слово младенца и научные теории, основанные на слове – вот те крайние звенья, которые и привели к тому, что Человек на протяжении всей своей жизни проходит определённые ступени познания только через те словесные знания, которые получены в семье, детском саду, школе и т.д.

Слово – термин – понятие – мышление – мысль – вот тот однобокий ряд познания, на котором и построены наши знания. В свою очередь, связав слово с мышлением, мыслью и выбрав его как основной “инструмент” в своей деятельности, Человек теоретически вывел, но практически забыл о том, что слово есть всего лишь имя вещи или такое опосредующее средство, которое заменяет эту отсутствующую вещь. Именно поэтому слово стало не только языком межчеловеческого общения, но и объект – субъектного. И это притом, что даже чисто теоретически легко вывести, что это – не соответствует действительности.

Если бы она, Действительность (в нашем случае Природа), смогла “заговорить”, то в первую очередь воскликнула бы: “Люди! Перестаньте меня выдумывать! Вы написали много хороших и умных обо мне книг. Но разве слово надо признать основным инструментом моего познания. Ещё раз оглянитесь на свою историю. Разве первобытный Человек начинал со слова? То, с чего он начинал, и есть моё слово, которое в виде рисунка я посылаю Вам. А Вы, ограничив себя “рамками здравого смысла”, вместо познания моего слова, придумали себе своё. А моё слово так и осталось девственным, несмотря на все достижения научно – технического прогресса. Подтверждением тому является то, что Вы не только не можете понять, КАК познавать мои же явления, т.е. Природные явления, но и КАК прочитать мою единственную Книгу, которую Вы сами же и назвали Книгой Природы.

Забыв собственный тезис о том, что слово есть заменитель вещи в отсутствии её самой, Вы подменили эту вещь словом, перейдя в мир абстракций и домыслов. Больше того, слово сделалось этимоном. Слово сделалось иностранным, иноязычным и любым другим словом, но только не словом обо мне, Природе. На описании, но не познании Природных явлений Вы пытаетесь построить свои теории обо мне, так и не создав ни одной приемлемой. Наблюдая за Вами, Люди, я всё больше и больше убеждаюсь, как Вы всё дальше и дальше удаляетесь от меня, несмотря на то, что поставили сознание “во главу угла” познания. Но и здесь Вы не избежали той же ошибки. Мир слов привёл только к тому, что сам Человек, носитель сознания, так и не может реализовать свой же, собственный, “механизм познания”. Ограничившись только познавательными процессами и, введя их в структуру сознания, Вы забыли о том, что у Человека есть предметные и умственные действия, прямая и обратная связь, руки, глаза, мозг и т.д., т.е. всё то, что и должно составить Ваш же, собственный, “механизм познания”. Очевидно не случайно, что, имея теории о сознании, имея теории о познании, имея теории о слове, Вы до сих пор так и не знаете, что такое сознание, что такое познание, что такое слово? Очевидно не случайно, что, имея теории о языке, Вы до сих пор не знаете, что такое язык; имея теории об интуиции, Вы до сих пор не знаете, что такое интуиция; имея теории об образе, Вы до сих пор не знаете, что такое образ....  А если учесть, что общепринятый подход к вопросам, связанным с моим (Природы) познанием, не только не опровергнут, но и возведён в ранг закона познания, Вы и придёте к тому, почему Вам легче работать с машиной, чем со мной или самим собой.

Я многое ещё могла бы напомнить Вам, Люди, тем не менее, заканчиваю начатым восклицанием: Люди! Перестаньте меня выдумывать! Я не слово, Я – образ. Я тот окружающий Вас мир, в основе которого лежит совершенно другой язык, на который Вы за свою долгую историю так ни разу и не обратили внимания!”

Обращение к аллегории не случайно. Дело в том, что науки, построенной на образном познании Природы, в сфере человеческой деятельности просто не существует, точно так же, как не существует ещё науки, построенной на самом Языке Природы, на Рисунке Природы, не на метафоре о Книге Природы, а на ней самой.

Можно смело утверждать, что именно поэтому образное восприятие действительности, на настоящий момент подменено математическим её восприятием, которое, как и слово – к ней, Действительности, не имеет никакого отношения.

В качестве наглядного примера достаточно ещё раз обратиться к исторической перспективе, а более конкретно к той научной революции XYII в., благодаря которой объективный мир, окружающий Человека, полностью оказался подменённым субъективным миром, а сам Человек оказался оторванным “от природы в старом смысле слова, от той космической иерархии, на которую всегда можно было положиться, человек оказался затерянным в чужом и несоразмерном ему мире, открываемом новой наукой. Нередкие в те времена оптимистические заявления о грядущем практическом господстве человека над природой не могли заслонить того факта, что в теории человек оказался отделённым от природы и погружённым в замкнутый психический и социальный мир, оказался “государством в государстве”, как говорил Спиноза” [15, с.67-68].

В свою очередь, если проанализировать результат научной революции, то окажется, что начатое ей “рациональное механико – математическое объяснение природных явлений”, так и осталось на уровне “первого шага науки”. Более того, если рассматривать её (научную революцию) с позиции сегодняшнего дня, то “картина глубочайшего дуализма между миром природы и миром человека, между сферой слепых, автоматически действующих естественных закономерностей и миром осмысленным, сферой целей и ценностей” (там же) … стала ещё глубже. Ярким подтверждением сказанному является всё более углубляющийся процесс “математизации” естественных наук, всё более углубляющийся процесс “машинного” отношения к окружающему нас миру.

“Математические методы, призванные в геологию лавинообразным ростом первичных, особенно лабораторных, данных не только не облегчили её положения, но и осложнили его, сыграв роль троянского коня: за одно десятилетие они внесли в геологию больше методической смуты, чем, пожалуй, два последних века” [9, с.24].

Аналогичная картина в любой отрасли естествознания и есть следствие научной революции VYII в. И это при том, что ещё Аристотель утверждал, что “математической точности нужно требовать не для всех предметов, а лишь для нематериальных. Вот почему этот способ не подходит для рассуждения о природе, ибо вся природа, можно сказать материальна” [15, с. 62-63].

Подмена объективного субъективным в конечном итоге привела не только к “математизации” естествознания, но и к “математизации” нашего сознания в силу того, что научная революция сняла все грани “между естественными, природными предметами и искусственной, человеческой деятельностью и её продуктами” [15, с.63]. Больше того, связывая научную революцию с именем Галилея можно утверждать, что так же, как в своё время Аристотель, так и Галилей, заложил ещё одни основы для пересмотра взглядов на окружающий нас мир в целом, но уже не с позиции словесных, а с позиции математических принципов.

“Если до Галилея внешний мир – макрокосм – и мир человека – микрокосм – были связаны в единый, наполненный красками и звуками мир, в котором человек занимал значительное, если не центральное место, то после него картина существенно изменилась. Объективный мир предстаёт огромной бесцветной и безмолвной сферой механических движений, поддающейся геометрическому описанию. Мир человека с его разнообразными качествами, целями, гармонией стихий оказывается лишь полуреальным следствием причинного воздействия этих движений на человеческую чувственность. Он, таким образом, стал пониматься как чисто субъективное явление, существующее лишь в сознании рассеянных по земле живых существ, которые из средоточия Космоса превратились в не более чем зрителей этого гигантского мирового механизма” [15, с.66-67].

Следствием такого подхода стало то, что именно Галилей привнёс в окружающий нас мир совершенно не свойственный ему язык – математический. “Её (Вселенной – Э.А.) буквы – это треугольники, дуги и другие геометрические фигуры, без каковых невозможно понять по-человечески её слова; без них тщетное кружение в тёмном лабиринте” [15, с.63].

Но самая абсурдная (нелепая) ситуация, сложилась с хорошо всей известной фотографией. Несмотря на то, что первая фотография с летательного аппарата получена более 100 лет назад (e), мы до сих пор относимся к ней как к средству узнавания хорошо известного.

Проходит год за годом, усовершенствуются летательные аппараты, но наше к ней отношение так и остаётся на уровне хорошо известного. С появлением аэрофотоснимков (АФС), мы чисто автоматически перенесли подход к узнаванию городского пейзажа на Природу. Мы стали узнавать горы и вулканы, города и железные дороги, реки, озёра, моря и океаны, добавив к ним сотни дополнительных объектов. Этот же процесс был перенесён и на фотографии, полученные из Космоса, несмотря на то, что многое стало неузнаваемым. Но с завидным упорством человечество продолжает познавать познанное, не замечая того, что непознанное так и остаётся за пределами его внимания. Это – фотографический рисунок. Наделив его различными словами, Человек так и не осознал тот факт, что это не копия, а воспроизведённый фотографическим способом естественный рисунок Природы, т.е. его репродукция, полученная с помощью тех приборов, механизмов и технических средств, которые созданы им же самим. Но сила инерции “узнавать узнаваемое”, но не познавать оказалась такова, что, имея ежедневно перед собой фотографию Природы, Человек так ни разу и не задумался над тем, что это и есть одна из страниц Книги Природы, Язык которой, т.е. фотографический рисунок, и есть средство познания её самой. Что это не Мы Ей, как принято считать до сих пор, а Она Нам задаёт вопросы на реальном (естественном), а не искусственно созданном языке. И это притом, что фотографический способ мы создали сами, не осознав при этом, что он является следствием умственной деятельности Человека, но не его причиной. В силу этого и оказался пропущенным тот факт, что первый рисунок Человека и фотография, полученная с любого летательного аппарата или на Земле – есть одно и то же, только выполненное на разном техническом уровне.

В самом деле. Первый рисунок Человека и фотография – есть образное восприятие действительности. Первый рисунок Человека и фотография – стали основой не только для зарождения новых знаний, но и основой (точкой отсчёта) для зарождения новых наук. Первый рисунок Человека и фотография – есть до сих пор неосознанный “контакт” Человека с Природой, только опосредствованный различными способами.

Тем не менее, с появлением системы “человек – машина”, новое опосредствующее средство резко изменило отношение Человека к самому изображению. Так, если исторический Человек рисовал то, что его окружало, то современный Человек рисует то, что знает; исторический Человек рисовал пейзажи, птиц, зверей, домашние и охотничьи принадлежности, современный Человек рисует сенсорные эталоны (f), передав вышеперечисленное в сферу деятельности художников; исторический Человек делал зарисовки с помощью прямой связи, современный – с помощью обратной и ассоциативной связи; исторический Человек осмысливал увиденное и “переводил” в разряд науки, современный – всего лишь “онаучивает” увиденное, полностью игнорируя тот факт, что Наука и Природа не имеют между собой ничего общего. Первая есть плод разума Человека, вторая – до сих пор неразгаданная загадка. Можно только констатировать, что именно в этом и лежит причина того, что на фотографиях мы стали выделять даже то, что в действительности не имеет места, к примеру – тектонические структуры.

Так, выделение разломов, линеаментов, линейных, кольцевых и полукольцевых структур – есть не что иное, как наглядное изображение сенсорных геометрических эталонов, перенесённых в плоскость фотографии с помощью ассоциативной связи.

Иначе говоря, по аналогии с уже имеющимися геометрическими знаниями в Геологии полностью построен такой раздел как тектоническое дешифрирование аэро- космофотоснимков, а “геометризация” вещества и “овеществление” геометрических фигур – стало борьбой противоположностей в Геоморфологии.

Другими словами, фотография в настоящее время выполняет всего лишь роль “копирования” знаний Человеком, но не роль своего познания. Образно говоря, на фотографию мы смотрим как в зеркало, только видим не самих себя, а свои знания.

Подводя итог вышесказанному можно утверждать, что применение технических средств не столько облегчило способ получения изображения, сколько изменило отношение Человека к нему самому. А всё потому что, решая проблему познания Природы, мы так и не решили проблему её Языка, что и стало причиной того, почему Человек до сих пор не может решить вопросы, поставленные самой жизнью.

Да и как их можно решать, если помимо сказанного, человечество на настоящий момент имеет только теорию отражения, но не имеет теории изображения; имеет науку о человеческом мышлении, но не имеет науки о человеческом воображении; имеет машинный, словесный, цифровой, буквенный, модельный способ познания Природы, но не имеет способа её познания, построенного на рисунке и образе. Более того, историческая приверженность Человека к языковым и формализованным знакам привела ещё и кому, что не Природа, а Человек отражает себя в рисунке, который в ходе того же исторического развития служил, и до сих пор продолжает служить всего лишь средством изображения знаний, но не средством познания; средством изображения словесного и математического образа, подменившего реальный образ. Только поэтому среди всех “отпечатков” в нашем сознании мы имеем всего лишь модели образов, но не сам образ. Именно поэтому и нарушена система “сознание – осознание”, а сам общепринятый подход к вопросам, связанным с познанием Природы, до   сих   пор не   только не опровергнут, но и возведён в ранг закона познания…

Что познание неразрывно связано с практикой, с одной стороны, и процессами сознания, с другой, является давно утвердившимся фактом. Что познание рассматривается с позиции процессов мышления, является таким же давно утвердившимся фактом, как и то, что сами процессы мышления построены на таких логических формах его деятельности как понятие, суждение, умозаключение. Что последние неразрывно связаны со словом, является такой же истиной, как и то, что само слово выступает в роли опосредующего средства между мышлением и окружающей нас действительностью, составляя, тем самым, одно из звеньев Единого целого, которое и трактуется как познание.

Но что рисунок и образ могут наряду со словом выступать таким же средством познания – этот вопрос не только не ставился в психолого – философских науках, но даже не рассматривался с позиции проблемной ситуации. Для этого достаточно просмотреть литературу из указанной области знаний, чтобы убедиться, что за рамками исследования остаётся именно поднятая мной проблема.

Итак, я полагал, но совсем не предполагал, что окажусь перед столь невероятным результатом, а именно: на современном уровне знаний вернусь в донаучный период их развития с помощью переосмысливания самого предмета познания. Я имею в виду ещё неизвестный научно-философскому сообществу предмет под следующими названиями:

  • естественный рисунок окружающего нас мира (в более узком смысле – на поверхности земного шара);

  • факт;

  • объективная реальность. 

Комментарии и цитируемая литература

Комментарии

а. Миропонимание Гёте, его взгляды на природу заметно отличались от характерного для его времени механистического мировоззрения, в котором природа мыслилась как агрегат, управляемый законами механики. В монологе Фауста поэт писал:

Ты дал мне в царство чудную природу,
Познать её, вкусить мне силы дал…
Ты показал мне ряд созданий жизни,
Ты научил меня собратий видеть
В волнах, и в воздухе, и в тихой роще.

Идеи “вчуствования”, отождествления себя с жизнью природных стихий, так характерные для “понимающего” подхода, здесь выражены очень ярко.

b. “Первично или вторично обогащённый участок рудного тела, обычно столбообразной формы, среди более бедных руд. Обычно имеет крутое падение” (Геологический словарь. Т.2).

c. Результат анализа здесь не приводится.

d. В последующем аналогичные сомнения были и у специалистов, с которыми я работал.

e. В 1858 г. Феликс Турнашон, известный под именем Надара, поднялся на аэростате над Парижем и произвёл съёмку города с высоты птичьего полёта.

f. Наглядные представления об основных образцах внешних свойств предметов.

Литература

  1. Геологический словарь в 2-х т. Т.2 – М.: Недра, 1973. – 456с.

  2. Груза В.В. Методологические проблемы геологии. Л.: Недра, 1977. – 181с.

  3. Коген В.С., Фараджев В.А. Некоторые основные понятия и термины, используемые при прогнозно - минерагенических исследованиях. – М.: 1984. – 33с. /Общ. и регион. геология: геол. картирование. Обзор /ВНИИ экон. минер. сырья и геол. – развед. работ ВИЭМС/. Библиогр. с.32-33 (29назв).

  4. Косыгин Ю.А. Тектоника. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Недра, 1988. – 462с.: ил.

  5. Кукушкина Е.И., Логунова Л.Б. Мировоззрение, познание, практика. – М.: Политиздат, 1989. – 303с. – (Над чем работают, о чем спорят философы).

  6. Куприн А.М. Слово о карте. – М.: Недра, 1987. – 143с.: ил. – (Научно -популярная библиотека школьника).

  7. Лебедев П.Е. Топографическое черчение: Учебник для техникумов. – М.: Недра, 1987. – 382с.: ил.

  8. Методы прогноза землетрясений. Их применение в Японии / Асада Т., Исибаси К., Матсуда Т. и др. Под ред. Т. Асада. Пер. с англ. – М.: Недра, 1984. 312 с. ил. – Пер. изд.: Япония. 1982.

  9. Методы теоретической геологии. Под ред. И.И.Абрамовича. – Л.: Недра, 1978. – 335с.

  10. Словарь иностранных слов.  – 17 -е изд., испр. – М.: Рус. яз., 1988. – 608с.

  11. Спиркин А.Г. Основы философии: Учеб. пособие для вузов. – М.: Политиздат, 1988. – 592с.

  12. Стрижко Э.А. Новый предмет познания окружающего нас мира. Образование и наука в России и за рубежом. Журнал, вып. 8, 2014г. Стр. 31-37.

  13. Стрижко Э.А Непознанная реальность. Образование и наука в России и за рубежом. Журнал, вып. 8, 2014 г. Стр. 37 - 63.

  14. Стрижко Э.А. Неизвестные возможности дешифрирования и мировоззрения, полученные с его помощьюю. Евразийский научный журнал 2015, №9, сентябрь Раздел: Науки о Земле. Стр. 244 – 264.

  15. Филатов В.П. Научное познание и мир человека. – М.: Политиздат, 1989. – 270с. – (Над чем работают, о чем спорят философы).